В начале этой недели редакция Wired опубликовала большой и очень интересный материал о Джиме Юрченко, который рассказал о своей многолетней карьере инженера, изобретателя, скульптора и дизайнера. Но для нас особый интерес представляет его вклад в разработку мыши для компьютера Apple Lisa — по сути дела, первой мыши, которой начали пользоваться обычные люди.
Эта история произошла в середине 70-х. Спустя пару лет после окончания Стэнфорда Джиму позвонили его давнишние университетские приятели, Дэвид Келли (David Kelly) и Дин Хови (Dean Hovey). Они только-только основали свою дизайнерскую фирму с нехитрым названием Hovey-Kelley и предлагали ему вакансию инженера. Для Юрченко это была неплохая возможность заработать, поэтому он не особо раздумывая согласился. А благодаря знакомству Дина со Стивом Джобсом одним из первых клиентов молодой дизайнерской фирмы стала компания Apple.
В тот момент Джобс активно работал над Lisa. Он до сих пор находился под впечатлением от посещения лабораторий Xerox PARC в Пало-Альто и прекрасно понимал, что будущее компьютеров неразрывно связано с графическим интерфейсом. И если программисты Apple должны были позаботиться о GUI, то разработка мыши была передана сотрудникам Hovey-Kelley.
После того, как фирма получила и разобрала на части мышку Xerox, Юрченко и его коллеги пришли к неутешительному выводу: перед ним был дорогой и весьма хрупкий образец, который не годился для массового производства. «Очевидно, это было слишком сложное устройство, далёкое от того, что требовалось Джобсу. Он хотел недорогой и лёгкий в производстве продукт для потребителей», — вспоминает Джим. Прототип Xerox состоял из множества мелких деталей и стоил бы Apple не менее 400$, поэтому Юрченко поставили задачу превратить его в нечто более дешёвое, что можно было бы впускать десятками тысяч.
Коллеги Джима были заняты разработкой промышленного дизайна, в то время как сам инженер сосредоточился на внутренностях мыши. Прототип Xerox полагался на небольшой шарик, который прижимался к столу, а его движение отслеживалось сложной системой механических переключателей. Поэтому Юрченко стал перебирать другие устройства ввода, надеясь отыскать более изящный вариант. Решение нашлось в конструкции аркадной машины Atari.
Её трекбол отличался от мыши Xerox сразу несколькими ключевыми моментами. Во-первых, он ничем не прижимался. Вместо этого он просто лежал на подставке. Юрченко сделал то же самое и обнаружил, что прижимный механизм не требуется вовсе — с его задачей прекрасно справлялась гравитация. Благодаря этому удалось уменьшить трение и снизить количество деталей. Во-вторых, вместо механических переключателей для отслеживания движения трекбола аркадная машина Atari использовала оптические сенсоры. Такое решение позволило Юрченко ещё больше оптимизировать внутренние компоненты своей мыши.
В-третьих, Джим и его коллеги кардинально поменяли представление о концепции использования манипулятора. Изначально все думали, что мышь должна быть феноменально точной, ибо только так можно обеспечить самые лучшие впечатления от её работы. «Но внезапно все поняли, что точность в этом деле совершенно не важна!», — вспоминает Юрченко.
При использовании мыши людей не волнует направление и расстояние, которое проходит рука, их интересует только положение курсора. «Это похоже на вождение автомобиля. Вы не задумываетесь о том, насколько точно вам нужно повернуть руль. Вы просто поворачиваете его до тех пор, пока автомобиль не поедет куда нужно». Новые требования позволили команде инженеров ещё сильнее сократить расходы и количество деталей в конструкции манипулятора.
В результате эта мышь стала невероятно успешной. Apple несколько лет подряд использовала одни и те же внутренние компоненты с разными корпусами для разных поколений Macintosh. А сама базовая концепция просуществовала не одно десятилетие до тех пор, пока её окончательно не вытеснили оптические мыши.
Загрузка ...